(2 из 13)      << | < | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | > | >>

ВВЕДЕНИЕ

Иоганну Филиппу Густаву Эверсу в знак искреннего высокого уважения и дружбы посвящается

Желание поближе познакомиться с Россией, поездить по некоторым местам этой обширной страны появилось у меня с ранней юности. Поэтому, когда в 1810 г. мною, наконец, было получено приглашение работать в России, я воспользовался знакомством со знаменитым Палласом, жившим в то время в Берлине, чтобы получить от этого многоопытного мужа различные сведения о стране. С дружеским участием отнесся он к моим стремлениям, надеждам и даже написал несколько рекомендательных писем в Россию. Однако я прожил в России уже несколько лет, прежде чем служебные обязанности позволили серьезно заняться планом моей поездки. В 1818 г я побывал на Таврическом полуострове, но прожил там всего несколько месяцев. Кроме того, основным поводом к поездке туда была забота о восстановлении здоровья, поэтому в научном отношении поездка не оправдала надежд, которые были связаны с этой интересной местностью.

Предпринимавшиеся прежде путешествия академиков являются теперь главным источником сведений о природе азиатской части России, хотя во многих из этих районов знаменитые люди побывали мимоходом и к тому же большие пространства исследуемых местностей нередко затрудняли экскурсии в глубь страны. Многие местности посещались учеными в неблагоприятные времена года, и вдобавок путешественникам нередко приходилось следовать по почтовым трактам. Последнее вызывалось либо большими трудностями, с которыми им, даже при любезной поддержке правительства, приходилось сталкиваться, либо из-за не урегулированных в то время взаимоотношений с соседними народами, в связи с чем многие местности становились недоступными и до сих пор остаются неизвестными. К таким неисследованным местностям относятся области и Алтайских гор и лежащих к юго-западу от них джунгарских Киргизских (Казахских - прим. перев.) степей, которые простираются вдоль северной границы китайских провинций в виде различных степных равнин и возвышенностей.

Гмелин Старший побывал тотько у подножии Алтайских гор, так же как и Фальк; Паллас бывал на Тигиреке, не посетив области высоких гор; Сиверс посетил лишь предгорья, Патрен был тоже голько на Тигиреке. О возможном путешествии на Алтай Лаксмана ничего не известно. Первым ученым, побывавшем в высоких горах, был Шангин, главной целью поездки которого было найти порфировые и яшмовые месторождения для шлифовальной фабрики в Локтевске (теперь Колывани). Позже туда путешествовал Залесов - врач, который послал в Москву Стефану несколько собранных им у Чуи растений. В новейшее время по инициативе г-на статского советника и кавалера Геблера из Барнаула в высокие горы был послан ученик-практикант тамошнего лазарета для сбора растений и семян, в течение нескольких лет его сопровождал садовник из с Горенки, по фамилии Мордовкин, собиравший семена для сада графа Разумовского.

Вследствие того, что Алтайские горы относятся к местностям, не изученным в ботаническом отношении, я решил сделать их областью моих исследований - главным образом южные и западные склоны. Благодаря скорости русской почты я мог, хотя и с некоторыми трудностями, совершить в течение зимы поездку в Барнаул, а следующую зиму использовать на обратный путь; посвятить этому путешествию более продолжительное время не удалось из-за моих служебных обязанностей. Но сильнее всего влекла меня на Алтай надежда на успех, так как здесь я более чем где-либо еще мог рассчитывать на сильную дружественную поддержку. Однако местность, которую я собирался обследовать, была настолько обширна, что один ученый может познакомиться с ней только поверхностно. Поэтому мне очень хотелось, чтобы в путешествии меня согласились сопровождать два моих прежних ученика - г-н д-р Мейер и г-н д-р Бунге. Господин д-р Мейер уже сопровождал меня во время первого путешествия по югу России, и мне были известны его энтузиазм и настойчивость, а также умение, так нужное путешественнику,- терпеливо переносить тяготы и лишения. Г-н д-р Бунге тоже был мне хорошо известен, так как учился у меня, и я имел возможность, убедиться в его энергичности, твердости духа и талантливости. Наконец я представил набросанный план путешествия университетскому консилиуму с просьбой предоставить мне отпуск на 12-13 месяцев с сохранением жалованья и деньги в сумме 10000 руб. государственными банковскими ассигнациями из сбережений университета на покрытие всех дорожных издержек, а также снабдить необходимыми рекомендациями и предписаниями местному начальству. Мне хотелось ускорить рассмотрение университетским начальством моего заявления, и я признателен его превосходительству г-ну ректору нашего университета, действительному статскому советнику и кавалеру Эверсу за проявленное внимание.

Теперь я мог уже надеяться на осуществление своих планов. Более я уже не колебался и потому стал делать нужные приготовления, приобретать необходимые инструменты и прочие принадлежности путешественника, чтобы не заботиться обо всем этом после получения разрешения. Между тем пришло неожиданное известие о кончине императора Александра. При сложившихся тогда обстоятельствах наряду с исключительно важными событиями, сопровождавшими вступление на престол нового монарха и занимавшими все умы, было несвоевременно решать вопросы, имеющие второстепенное значение. Поэтому я было отложил предпринятую мной подготовку к путешествию, но, к своему удивлению, 11 января получил извещение о том, что на мое заявление последовало высочайшее согласие. По предварительному плану я рассчитывал начать свое путешествие во второй половине декабря с тем, чтобы не запоздать с прибытием в Барнаул и сделать там все нужные приготовления к дальнейшему путешествию. Теперь же, когда меня так поджимало время, я, воспользовавшись предоставившейся возможностью, постарался поскорее закончить последние приготовления и через несколько дней выехал.

Когда сейчас, по своем возвращении, я думаю о путешествии, которому благоприятствовал целый ряд счастливых обстоятельств, мне приходят в голову разные неприятные воспоминания, о которых я предпочитаю умолчать, полагая, что они вряд ли вызовут всеобщий интерес, так как многим покажутся лишними. Здесь нет того вечно непреходящего интереса, который имеет, скажем, путешествие по Северной Африке или Юго-Западной Азии, где путешественник всюду встречается с бесчисленными памятниками давно прошедшего времени. Недостает здесь картин и той привлекательности, которой обладает описание тропических местностей с незнакомыми формами животного и растительного мира, с особыми климатическими условиями, со всем тем, что кажется новым и поэтому значительным и что не может не производить впечатления на фантазию всякого образованного читателя. Здесь природа повторяет во всем только северо-европейские формы, с небольшими исключениями, и хотя естествоиспытатель и найдет для себя в этой местности много нового и своеобразного, все это в совокупности не привлекает новизной и не поражает необычайностью. Кроме того, Алтайские горы вследствие географической широты и восточного местоположения составляют такой неблагоприятный контраст по сравнению с горными местностями южных стран, что уже это обстоятельство в некоторой степени разочарует читателя. Здесь путешественник, спускаясь с горных вершин, не попадает в плодородные, веселые долины, где ясное небо заставляет забыть все трудности путешествия. Но со временем читателю, возможно, и понравится утомительное однообразие этого дневника, где описываются повторяющиеся ливни, ночные заморозки, даже в летние месяцы, и болота, которые постоянно встречаются на пути,- все то, что представляет явно невеселую картину.

Давая общее описание, я старался раскрыть своеобразие местности, так как непривлекательные свойства ее и климата нередко влияли на результаты путешествия. Климатические и географические особенности края доставляли нам немало хлопот. Например, частые переезды, иногда по нескольку раз в день, со всем багажом через протекающие в долинах глубокие и бурные речки, частые дожди и низкая средняя температура воздуха очень затрудняли сохранение экспонатов естественно-научных коллекций. Обычно мы выбирали в наших палатках такое место, где можно было кое-как сохранить коллекции от дождя, тем не менее почва, на которую приходилось их складывать, была, как правило, настолько сырой, что нужно было проявлять большую заботу о коллекциях, чтобы уберечь их от порчи. Самым надежным средством было частое перекладывание растений в свежую бумагу, высушенную у костра, но при обилии коллекций это требовало большого запаса бумаги, что было непосильно для нашего транспорта, состоящего из переметных сум на вьючных лошадях. На пути не встречалось никаких станции, где можно было бы оставлять на время путешествия наши коллекции поэтому их приходилось постоянно таскать за собой, а для этого требовалось значительное количество людей и вьючных животных, содержание которых в пустынных, безлюдных местностях создавало немалые трудности.

Причину того, что мы не привезли с собой из путешествия заспиртованных животных (особенно рыб, которыми так богата Сибирь), следует искать в вышеперечисленных затруднениях. Возить с собой большой запас спирта, тщательно закупоривать сосуды с находящимися в них животными и хранить их было (особенно из-за очень плохих дорог) очень трудно. Однако следует отметить, что другие коллекции удалось сохранить: мы не имели потерь ни во время нашего путешествия по Алтаю, ни в период транспортировки в Дерпт. В течение нашего путешествия мы послали в здешние ботанические сады 42 ящика с живыми растениями и семенами, которые, за небольшим исключением, благополучно прибыли к месту назначения. Возвращаясь из путешествия, я вез с собою коллекцию высушенных растений, а также минералогические и зоологические коллекции, которыми были нагружены несколько подвод: позже прибыло еще немало животных, доставленных из одного высокогорного села и приобретенных мною за определенную сумму. Всего было собрано около 1600 видов растений (не считая нескольких споровых). Почти четверть этого количества состоит из новых видов. Ботанический сад получил около 1300 видов живых растений и семян, из которых почти 500 видов до сих пор не культивировались в садах. Немало их было роздано в другие сады.

Зоологические коллекции отчасти из-за вышеуказанных причин, отчасти же потому, что некоторых животных можно было получить только зимой, оказались менее разнообразными, чем я ожидал. Кроме того, горы гораздо беднее животными, чем степи, поэтому большая часть зоологическом добычи собрана д-ром Мейером; однако вскоре после моего отъезда были привезены заказанные у жителей горных селений кабарги, горные козлы и другие животные, которых можно было застрелить только зимой. Всего мы собрали 665 видов животных различных семейств, а именно: млекопитающих - 21 вид, птиц - 64 вида, амфибий - 23 вида, рыб - 7 видов, насекомых - около 550 видов; некоторые виды более редкие, как, например, горные козлы, антилопы, кабарги, были представлены несколькими экземплярами. Были собраны также разные крупные черепа и рога каменного козла, архара и т. п.

Из минералов мы привезли, кроме многих горных пород, найденных д-ром Мейером в Киргизских степях, диоптаз, который был передан в минералогический кабинет. Местный музей получил от нас также несколько древностей хотя и небольшой ценности, найденных в чудских могилах.

В заключение считаю необходимым высказать свое мнение о г-не Джоне Дундасе Кокрене, новейшем корреспонденте о Сибири, чьи сведения, как уже сообщалось, часто не согласуются с моими, излагаемыми здесь. Уже сама манера, с которой он имеет обыкновение путешествовать (возможно, побуждаемый некоторым стремлением к оригинальничанью), была ни в коем случае не подходящей для серьезного исследования изучаемого края. Мне хорошо известно, что он не путешествовал пешком по Сибири, как это утверждается в заглавии его книги, а дошел лишь до Казани. Не зная русского языка, он не имел с собой и переводчика, что было поводом к недоразумениям и заблуждениям. Бросается в глаза, что расстояния, которые называет этот путешественник, никак не соответствуют действительности, так как он указывает произвольное количество миль. Кроме того, он якобы встретил на Иртыше, между Омском и Семипалатинском, калмыков, которых там нет. Вероятно, г-н Кокрен принял за них киргизов.

Он упоминает о снежном пике, расположенном справа (если идти с запада) от Усть-Каменогорска и видимом за сотню миль, который, следовательно, должен находиться в Киргизской степи. Однако никаких гор подобной высоты, которые можно было бы видеть из Усть-Каменогорска, там нет. Возможно, этот путешественник ошибся в направлении и под милями подразумевал русские версты, в таком случае он мог иметь в виду лежащие на северо-северо-востоке Ульбинские белки, которые, однако, должны были предстать перед ним в виде не отдельного пика, а целого ряда снежных гор. И город ни в коем случае не расположен в обширной, ровной, ограниченной лежащими неподалеку на востоке и западе высокими горами долине, но у юго-западных подножий Алтайских гор, на краю степи.

Дорога ведет не берегом Ульбы, как сказано на стр. 96, а берегом Убы, а затем путешественник попадает не в с. Михайловское, а на Николаевский рудник. И живут там не крестьяне, а горнорабочие, которые не имеют такого достатка, как местные крестьяне, и поэтому не могут быть такими же гостеприимными. А то, что г-н Кокрен хотел найти там гостиницу, кажется просто смешным, ибо в этой местности нет никаких гостиниц, и каждый путешественник может рассчитывать лишь на гостеприимство местных жителей, которые, как правило, не обманывают его ожиданий.

И в Змеиногорске («Змееве», стр. 99) г-н Кокрен также жалуется на недостаток «гостеприимства и вежливости». Однако если, как тут описывается, в 10 часов вечера в дом входит иностранец, в странной одежде, с длинной бородой и запущенными волосами, и из-за незнания местного языка не в состоянии извиниться за свое внезапное появление, люди, безусловно, будут сомневаться в необходимости впустить к себе такого гостя.

Стр. 100. Автор добрался до реки Колывани. Возможно, подразумевается Колыванское озеро, в некотором отдалении от которого он проехал. «Романтическое пространство», которое он увидел по ту сторону этой несуществующей реки, представляет собой открытую степь. А с тем «очень негостеприимным человеческим племенем», которое населяет это пространство, дело обстоит так, что крестьяне, живущие севернее Змеиногорска, не столь зажиточны, как живушие южнее, и, кроме того, некоторые из них живут не в таких хороших и чистых жилищах, нежели те. То, что г-н Кокрен считает «негостеприимством», имеет в своей основе нечто иное, так как не только я один нашел обратное высказанному г-ном Кокреном, но это ощутил всякий, кто побывал в Сибири. Сей путешественник имел причуду - пренебрегать всеми общепринятыми обычаями и не показывать своей внешностью принадлежность к высшему сословию. В связи с этим хочется спросить: в какой европейской стране путешественник горько не раскаялся бы в подобного рода странностях, ибо это, безусловно, влечет за собой различные неприятности?

Крытые повозки с замками, о которых он упоминает на стр. 101 и которые якобы приличествуют лишь правительству и служат транспортом «для лучших экземпляров», на деле принадлежат возчикам руды, которые возят в них свою дорожную провизию, чтобы предохранить ее от сырости.

На девятой станции по дороге из Змеиногорска в Барнаул г-н Кокрен подъехал к р. Катунь (стр. 101), хотя он находился от нее на расстоянии по меньшей мере восьми дней пути. На стр. 103 добавляется, что в горных и металлургических заводах постоянно работают 55000 чел. по 12 часов в день. Это опять-таки неправильное представление, так как он перепутал собственно горнорабочих с приписными крестьянами. Последние обязаны лишь производить определенную работу, о чем подробно будет раcсказано ниже. То, что г-н Кокрен часто искажает русские наименования, объясняется незнанием языка; следует, конечно, вообще иметь это в виду, хотя я пропускаю соответствующие подробности. Нельзя также оставить без внимания то, что граничащая с чудом дешевизна, которую, по уверению г-на Кокрена, он наблюдал по всей Сибири, не может быть принята на веру только со слов, хотя, конечно, истинно, что низкие цены на продукты питания и гостеприимное отношение жителей к путешествующим - вещь для Сибири обычная.

Впрочем, я далек от мысли ослабить интерес, который возбуждает этот мужественный и оригинальный путешественник описанием своей судьбы, однако обязан был отметить отдельные недостатки и неточности относительно посещенной нами страны. Я погрешил бы против истины, если бы не коснулся этого обстоятельства, хотя автора уже нет в живых.

ДЕРПТ, ЯНВАРЬ 1829 г. Ледебур.

(2 из 13)      << | < | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | > | >>

Комментарии (1)

09.07.2011 23:27:17, Волкова Наталья
Спасибо, за Ледебура! Исключительно редкая информация о Барнауле!

Автор (*):Город:
Эл.почта:Сайт:
Текст (*):